Память 19 ноября, в Соборе Московских святых, в Соборе Бутовских новомучеников и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской
Родился 6 сентября 1874 года в семье священника села Усово Звенигородского уезда Московской губернии. Протоиерей Константин Махаев отличался большим благочестием, трудолюбием и смирением, семья его была традиционных нравов и кроме Сергея, в ней было еще четверо детей. Его брат псаломщик Александр был расстрелян на полигоне в Бутово.
В 1895 году окончил полный курс в Вифанской духовной семинарии по первому разряду.
В январе 1896 года был назначен учителем определением Совета Кирилло-Мефодиевского братства в Николо-Мясницкую двухклассную церковно-приходскую школу. Проходил эту должность безвозмездно.
29 августа 1897 года назначен учителем русского языка в старшем отделении Сергиевской (в Рогожской слоб.) двухклассной церковно-приходской школы. В отчете епархиального наблюдателя церковных школ за 1899-1900 учебный год отмечены "особая ревность и усердие" учителя Махаева.
В сентябре 1897 года был определен в псаломщики к московской Никольской церкви в Кошелях.
Женился на дочери московского священника Сергея Цветкова – Людмиле. Детей супруги Махаевы не имели.
В 1900 году при Московской Иверской общине сестер милосердия Красного Креста, почетными попечителями которой являлись великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Федоровна, была построена церковь в честь Иверской иконы Божией Матери. На священническую вакансию в этой церкви 29 июля 1900 года был назначен псаломщик Сергий Махаев. Преосвященный Парфений (Левицкий), епископ Можайский, 15 октября 1900 года рукоположил его во диакона и 17 октября того же года во священника. Будучи уже в сане священника, отец Сергий продолжил педагогическую деятельность. Он состоял законоучителем в нескольких местах.
С 10 сентября 1901 законоучитель Петровско-Серпуховского Городского начального училища в Москве. А также законоучитель торговых классов при Московском Обществе Распространения Коммерческого Образования, утвержден на эту должность учебным отделом Министерства Финансов с разрешения епархиального начальства. Также он становится членом-сотрудником Императорского Православного Палестинского Общества.
С 1905 года, по просьбе Великой княгини Елизаветы Феодоровны, отец Сергий начинает обучать Закону Божию будущих сестер Иверской общины.
Началась Русско-японская война и сестры общины отправились на Дальний Восток для оказания помощи раненым. Когда по окончании военных действий в 1905 году отряд Иверской общины вернулся в Москву, отец Сергий встретил прибывших в храме общины приветственной речью. В этой речи мало было обычных для такого случая похвал и поздравлений. Отец Сергий призывал сестер вынести духовные уроки из страшного опыта войны:
«Вы видели воочию, как немногие, силу и власть греха, несущего ужасы войны и страданий людских. Что же, созерцание всего этого внушило ли вам сильнейшее отвращение к первопричине этих несчастий – греху? Вид постоянной смерти – последствия того же греха – научил ли вас быть мертвыми плоти и греху и живыми Богови? Вид ужасных страданий согрел ли сердце ваше жалостью и искреннею любовью ко всякому меньшему брату, преисполнил ли вас чувством глубочайшей благодарности к Промыслителю за то, что эти страдания выпали не на вашу долю; внушило ли все это вам сознание, что Всемилостивый “не по беззакониям нашим’’ воздает нам? Видя лишения, испытываемые воинами, научились ли вы быть довольными тем малым, что дает вам Господь? Видя терпение и безропотное несение болезней и несчастий искалеченных, изуродованных братий своих, научились ли вы от них христианскому терпению в несении добровольно возложенного на себя Креста Христова? Слыша и видя постоянную готовность и желание других умереть во имя долга, навыкли ли и вы быть готовыми всю жизнь свою отдать на дело любви и не только не получить никакой награды земной или похвалы за дело служения своего, а, наоборот, получить, может быть, оскорбление, гонение, болезнь и самую смерть? Если таковы результаты вашего путешествия, то дело милосердия приобрело в лице вашем великих, истинных служителей... Приветствуя вас с благополучным возвращением, молю Господа, да поможет Он вам уподобиться шедшим из пустыни Иорданской с проповеди Иоанна, возвращавшимся в духе покаяния и сокрушения о грехах, но, вместе, и в радостном ожидании скорого спасения, с горячим желанием последовать за грядущим Спасителем и быть достойными Его, с чувством глубокой благодарности к Богу. Аминь».
Занимаясь с сестрами общины, отец Сергий старался духовно развивать своих подопечных, готовить их к предстоящему служению помощи страждущим и укреплять тех, кто уже подвизался на этом поприще, уча черпать силы в благодати Божией и прибегать к предстательству святых. Он совершал с сестрами паломнические поездки в Троице-Сергиеву лавру, вел с ними беседы о духовной жизни, наставлял их на примере отечественных подвижниц благочестия. Примером таких бесед служат изданные им в 1914 году в Москве книги «Беседы пастыря с сестрами милосердия» и «Подвижницы милосердия. Русские сестры милосердия: краткие биографические очерки». В этой последней книге отец Сергий на примере известных и малоизвестных отечественных тружеников на ниве милосердия показывает своим подопечным, каким образом посреди обыкновенных, будничных и малопривлекательных трудов может быть вполне исполнена заповедь Христова о любви к Богу и ближнему. О стремлении о. Сергия создать в общинах Красного Креста атмосферу истинно христианского подвижничества свидетельствует отзыв на две его докладные записки, обнаруженный в бумагах еп. Трифона (Туркестанова). Из него следует, что о. Сергий предлагал в каждой общине иметь свой "Священный стяг", придавая ему значение "важного воспитательного средства к приготовлению достойных служительниц любви Христовой". Во второй записке предлагается "Чин молебного пения при возложении крестов сестрам милосердия". В пояснении о. Сергий говорит о необходимости, в видах воспитания в сестрах понятия о святости их служения, "признать возложение крестов чисто церковным торжеством, сопровождаемым говением сестер и причащением Святых Тайн".
В качестве члена Попечительского совета Иверской общины он являлся ее представителем в Особой комиссии Красного Креста по церковному сбору, в Комиссии по сбору пожертвований при Московском местном управлении Российского общества Красного Креста. Кроме того, он являлся особо уполномоченным по церковному сбору на Красный Крест в Замоскворечье.
14 марта 1908 года было присуждено звание чл. сотрудника Палестинского Общества с правом ношения знака за "свышепятилетние усердные труды по должности члена Московской Комиссии Императорского Православного Палестинского Общества".
С 26 апреля 1908 года законоучитель школы при Доме бесплатных квартир на Якиманке Московского Купеческого Общества.
Первые два года после революции отец Сергий продолжал служить в храме Иверской общины. Но, поскольку община была лишена прежних средств к существованию, отцу Сергию, как и многим священнослужителям той поры, пришлось искать себе заработок на государственной службе. Благодаря своей блестящей образованности и эрудиции он устроился в юридический отдел Замоскворецкого Совдепа. Занимая эту должность, отец Сергий пытался, как мог, помочь замоскворецким приходам, смягчая по возможности государственный нажим на Церковь. О том, что и в этой деятельности он остался верен Церкви, свидетельствует составленный в январе 1920 года запрос, в котором отдел юстиции Моссовета требует в срочном порядке объяснить, на каком основании Замоскворецким Совдепом, вместо ликвидации, домовые церкви сохранены и сданы группам верующих.
Подписи Сергия Константиновича Махаева, как представителя «Московского Совета Р. и К. депутатов исполкома Замоскворецкого совдепа» стоят под многими документами, связанными с послереволюционной историей храма Преподобного Марона Пустынника. Возможно, не без тайного усердия отца Сергия, Мароновский приход смог худо-бедно продержаться до 1930 года, а не был закрыт подобно многим другим в первые же годы революции. До 1929 года просьбы верующих о предоставлении им для «религиозных нужд» здания церкви преподобного Марона регулярно удовлетворялись.
24 июня 1919 года назначен настоятелем церковь свв.апп.Петра и Павла на Якиманке. Хлопотал о передаче во вверенный ему храм имущества закрытой домовой церкви Св. Александра Невского и разрешении богослужений в этом храме.
Также он не оставлял и преподавательской деятельности: он являлся секретарем совета приходских общин во имя Святого Духа в Замоскоречье, которым были организованы богословские чтения (Закон Божий) для взрослых в храме свв. апп. Петра и Павла и для юношества - в храме свт. Николая в Голутвине.
26 марта 1920 году возведен в сан протоиерея митрополитом Крутицким Евсевием (Никольским).
В 1922 году его заключили на 2 недели в ДПЗ по «подозрению в преподавании Закона Божия детям и по ст. 73 УК», но, по милости Божией осужден не был.
В апреле 1922 года, во время кампании по изъятию церковных ценностей, приходской совет храма Свв. Петра и Павла принял решение о добровольной их передаче. По заявлению настоятеля, в пользовании храма остались священные сосуды, кадило, дарохранительница, крест и дароносица. Как сотрудник совдепа, отец Сергий, видимо, знал о провокационном характере этой кампании, использовавшейся для удобной расправы над наиболее активными верующими и клиром. Поэтому, желая уберечь людей и самые основные святыни от поругания безбожниками и следуя призыву патриарха Тихона, принял решение о добровольной передаче церковных ценностей, за исключением евхаристических, в пользу голодающих.
В июне – начале октября 1922 года протоиерей Сергий был членом Московского епархиального управления, которое в этот период находилось в руках обновленцев… На написанном рукой отца Сергия прошении в Церковный отдел Отдела управления Московского Совдепа о проведении учредительного приходского собрания от 12 июля 1923 года имеется приписка: «просьбу поддерживаю. Прот. В. Красницкий». Смысл данной приписки неясен, поскольку эти собрания были формальными и проводились в соответствии постановлением ВЦИК от 3 августа 1922 года и инструкцией НКВД и Наркомюста от 27 апреля 1923 года во всех приходах Москвы. Возможно, что в условиях обновленческой смуты, отец Сергий был поначалу в числе тех, кто думал исправить положение путем сотрудничества с обновленческим ВЦУ, надеясь вернуть его на путь канонического подчинения законному священноначалию.
19 июля 1922 года по поручению обновленческого Высшего Церковного Управления выступал на благочинническом собрании священноцерковнослужителей второго округа Звенигородского уезда. Собравшиеся под председательством благочинного протоиерея Виноградова постановили «...единогласно присоединиться к резолюции московских столичных благочинных и обратить внимание ВЦУ на необходимость сохранения неизменности догматов веры и основных канонов Церкви... Считать необходимым скорейший созыв Всероссийского Церковного Собора».
Отец Сергий быстро разобрался в источниках обновленческой смуты и, поняв, с чем в лице обновленцев столкнулась Церковь, стал их непримиримым противником. Открытое противостояние раскольникам, на которое пошел отец Сергий, поначалу было довольно удачным.
В феврале 1924 года протоиерей Сергий, стоявший во главе православной общины, организовал активное сопротивление общине «Союза церковного возрождения», захватившей церковь Петра и Павла. Он подавал апелляцию заместителю наркома юстиции П.А.Красикову и даже сдал группу обновленцев, начавших переоборудовать храм по своим вкусам в отделение милиции, так что обновленческий епископ Антонин (Грановский) вынужден был оправдываться. Но обновленцы сумели сыграть на ненависти большевиков к "тихоновской" Церкви. На отца Сергия было написано донесение в Московский Совдеп, которое оканчивается так:
«Возрожденческая община просит Отдел управления принять меры к ликвидации махаевщины и содействия ей ко вступлению и пользованию храмом соответственно обряду «Союза возрождения». Судьба православной общины была решена, протоиерей Сергий пишет прошение митрополиту Крутицкому Петру о причислении его, причта и прихожан, состоящих в каноническом общении с Патриархом Тихоном к храму Св. Марона Чудотворца.
В 1924 году содержался под стражей три месяца после доноса обновленческого епископа Антонина.
В 1925 году он служил вторым священником в храме святого Марона Чудотворца в Старых Панех до его закрытия в 1930 году.
Арест и мученическая кончина
В 1937 году служил в Богоявленском соборе города Ногинска (Богородска). По-видимому, оказывал помощь ссыльным священнослужителям и их семьям. Письма с просьбой об оказании помощи посылались на имя Анастасии Ивановны Кулевой, прихожанки Богоявленского собора, которую отец Сергий духовно окормлял. Впоследствии она была расстреляна в качестве "ярой церковницы". По данным следственного дела А.И. Кулевой, о. Сергия посещал один из его братьев.
В августе 1937 года были арестованы все члены церковного совета Богоявленского собора, отец Сергий был назначен настоятелем. Чтобы избежать закрытия храма, отец Сергий организовал создание новой двадцатки. В обстановке массовых арестов некоторые члены новой двадцатки заявили о своем выходе из нее; впоследствии это дало повод обвинять отца Сергия в том, что организуя новый церковный актив, он оказывал давление на верующих и, кроме того, ввел в церковный совет «антисоветски настроенных лиц».
22 ноября 1937 года отец Сергий был арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации», в том, что «писал и распространял среди верующих листовки контрреволюционного характера, рекламируя их как Священное Писание». Он был заключен в тюрьму города Ногинска и в тот же день допрошен.
– Вы арестованы за активную контрреволюционную деятельность, признаете вы это?
– Никакой контрреволюционной деятельности я не проводил.
– Следствием установлено, что вы подложным, обманным путем привлекали верующих в церковную двадцатку. Дайте показания по этому вопросу.
– Обманным путем я верующих в церковную двадцатку не вовлекал.
– Следствием установлено, что вы в одной из бесед с верующими по возвращении из Московской епархии высказывали террористические намерения против коммунистов. Признаете вы это?
– Никогда я террористических намерений не высказывал.
– Признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении?
– Виновным в предъявленном мне обвинении я себя не признаю.
25 ноября 1937 года тройка НКВД по Московской области по ст. 58-8-10-11 УК РСФСР приговорила отца Сергия за "антисоветскую агитацию и террор. намерения" к расстрелу.
Расстрелян 2 декабря 1937 года, погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
В августе 2000 года причислен к лику святых Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.
