Священномученик Прокопий, архиепископ Одесский и Херсонский (в миру Петр Семенович Титов) родился в 1877 году в семье священника города Кузнецка Томской губернии. Когда Петру исполнилось девять лет, он поступил в духовное училище, а затем в семинарию города Томска. В 1901 году Петр Семенович окончил Казанскую Духовную академию и был определен преподавателем Томского Духовного училища. В том же году он был пострижен в монашество с наречением имени Прокопий и рукоположен в сан иеромонаха.
После этого он получил назначение на должность заведующего Томской церковно-учительской мужской школы при архиерейском доме. В это время во главе Томской епархии стоял выдающийся миссионер и просветитель Алтая епископ Макарий (Невский). В архиерейском доме еженедельно устраивались пастырские собрания томского духовенства и преподавателей духовно-учебных заведений. В этих пастырских собраниях принимал самое активное участие иеромонах Прокопий (Титов). Здесь обсуждались все насущные и острые вопросы церковной жизни епархии. Например, на одном из собраний владыка Макарий поставил на обсуждение вопрос: в чем заключается нравственная связь между прихожанами и пастырем, которая составляет необходимый признак правильной приходской жизни? В чем причина разъединенности между пастырем и приходом, и каким образом ее устранить? Произошло обсуждение этих вопросов, причем владыка справедливо указал на недостаточное сообщение пастырей между собой и предложил устранить этот недостаток с помощью благочиннических съездов.
В 1909 году иеромонах Прокопий был возведен в сан архимандрита и назначен на должность помощника заведующего пастырским училищем в городе Житомире. Основанное годом ранее архиепископом Волынским Антонием (Храповицким) пастырское училище стало одним из крупнейших церковных событий в жизни Волыни. Все преподаватели училища были в священном сане, а ученики носили духовную одежду. Быт училища, организованного в стенах монастыря, был приближен к монастырскому. Огромная заслуга в организации духовной жизни училища принадлежала архимандриту Прокопию, который преподавал аскетику, полемическое и пастырское богословие. Лекции его пользовались огромной популярностью у учащихся.
В 1914 году архимандрит Прокопий был хиротонисан во епископа Елисаветградского, викария Одесской и Херсонской епархии. В 1917 году он был участником Всероссийского Поместного Собора, восстановившего патриаршество в Русской Православной Церкви. На Соборе епископ Прокопий сделал доклад о святителе Софронии Иркутском и подписался под актом о причислении его к лику святых. В 1921 году он был поставлен на Одесскую и Херсонскую кафедру.
В 1923 году епископ Прокопий был арестован. В показаниях следователю он сказал: «В связи с появлением обновленчества, к которому я по своим убеждениям не примкнул, я был привлечен к суду за содействие белым; меня обвиняли в том, что я для белых устраивал молебствия и сбор пожертвований». Православное население города Херсона выбрало большую группу уполномоченных, чтобы хлопотать об освобождении своего епископа. Ими было подано прошение Патриарху Тихону с просьбой ходатайствовать перед советской властью об освобождении владыки Прокопия, и Патриарх подал ходатайство в ОГПУ. Приговоренному к расстрелу епископу Прокопию заменили казнь высылкой за пределы Украины. В 1925 году он был освобожден и выехал в Москву.
В это время Патриарх Тихон предпринимал усилия по легализации Синода Русской Православной Церкви, в состав которого был включен и епископ Прокопий. 7 апреля 1925 года Патриарх Тихон скончался. Епископ Прокопий участвовал в погребении Святейшего и в избрании митрополита Петра (Полянского) на пост Патриаршего Местоблюстителя. В июне 1925 года епископ Прокопий был возведен в сан архиепископа Одесского и Херсонского. Осенью того же года он был арестован. Архиепископа Прокопия приговорили к трем годам заключения; вместе с епископом Амвросием (Полянским) он был отправлен в Соловецкий концлагерь. В декабре 1928 года власти без предъявления нового обвинения приговорили его и епископа Амвросия к трем годам ссылки на Урал, они были отправлены сначала в Тюменский, а затем в Тобольский округ.
В ссылке власти снова арестовали архиепископа Прокопия. Стали вызывать на допросы в ОГПУ жителей, чтобы собрать против него обвинительный материал. Некоторые дали показания против архиерея. И архиепископу Прокопию приписали к сроку еще три года. Освободившись в апреле 1934 года, владыка сразу же уехал к матери в Томск, надеясь здесь вылечиться от малярии, которой тяжело заболел в ссылке. Но климат Томска мало помог выздоровлению. Между тем владыке часто писал один из ближайших к нему херсонских священников, отец Иоанн Скадовский, который отбывал в то время ссылку в городе Камышине, и приглашал архиепископа к себе. Архиепископ Прокопий приехал в Камышин и поселился у священника Иоанна Скадовского. Через две недели он был арестован. Арест владыки Прокопия был в какой-то мере случаен. НКВД собирался арестовать жившего в ссылке епископа Иоасафа (Попова) и близких ему людей, в это время приехал архиепископ Прокопий — арестовали заодно и его.
Следствие длилось всего несколько дней. Архиепископа Прокопия обвинили в том, что «будучи контрреволюционно настроенным и имея монархические убеждения, он примыкал к организованной Поповым контрреволюционной группировке церковников в городе Камышине, куда был специально вызван членом группировки Скадовским».
Особое Совещание при НКВД СССР приговорило архиепископа Прокопия и священника Иоанна Скадовского к пяти годам ссылки в Каракалпакию. Там они поселились в одном доме в городе Турткуль. Вскоре к ним приехала жена отца Иоанна, Екатерина Владимировна, отдавшая всю свою жизнь помощи ссыльному духовенству. Два года прожили здесь архиепископ и священник. Они устроили в доме небольшую церковь и часто служили, исповедуя и причащая тех, кто к ним приходил за молитвенной поддержкой.
В 1937 году находящиеся в ссылке архиепископ Прокопий (Титов) и священник Иоанн Скадовский были арестованы. При допросе священника Иоанна Скадовского следователь сказал ему: «Вы обвиняетесь в том, что вместе с архиереем Титовым организовали нелегальную молельню, в которой среди верующего населения проводили контрреволюционную монархическую агитацию; следствием также установлено, что при совершении таинства исповеди вы задавали вопросы исповедующимся о том, не примыкали ли они к обновленческому движению, пропагандируя против обновленцев».
Архиепископ Одесский и Херсонский Прокопий (Титов) и священник Иоанн Скадовский были расстреляны 23 ноября 1937 года и погребены в безвестной общей могиле.
Священномученики Прокопий и Иоанн прославлены в 1996 году Священным Синодом Украинской Православной Церкви, а в августе 2000 года причислены к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви для общецерковного почитания.
#####
Иоанн Георгиевич Скадовский (1874-1937), пресвитер, священномученик
Память 10 ноября, в Соборах новомучеников и исповедников Церкви Русской и Херсонских святых (Укр.)
Родился 30 мая 1874 года в городе Херсоне в семье потомственного дворянина Георгия Львовича Скадовского, предводителя дворянства в городе Херсоне и крупного землевладельца. Георгий Львович имел 14-15 тысяч десятин земли, усадьбу, скот, сельскохозяйственные орудия; часть земли он отдавал в аренду, остальную обрабатывали наемные рабочие, которых в имении был постоянный штат. Дед Ивана Скадовского, штаб-ротмистр Лев Скадовский, в 1867 году основал неподалеку от Херсона на пожертвованной им земле Благовещенский общежительный женский монастырь. При обители был организован приют-школа для десяти дворянских девочек-сирот из Херсонской губернии. Начатое Львом Скадовским строительство монастыря было вполне завершено его сыном Георгием. По свидетельству родственников, Георгий Львович Скадовский был убит на пороге своего дома в 1919 году.
В 1890 году Иван окончил реальное училище, в 1896 — сельскохозяйственное. Два года после окончания учебы он жил в имении отца. В 1899 году Иван Георгиевич поступил учиться на высшие курсы химии, виноделия и виноградарства в городе Ялте, которые окончил в 1902 году. После этого жил дома на средства отца.
С 1906 по 1909 год был земским начальником в Херсонском уезде. В 1909 году ушел в отставку и занялся сельским хозяйством в своей усадьбе, при которой было семьсот пятьдесят десятин земли, сад в двадцать десятин, сорок лошадей, десять коров, шесть волов и всевозможные сельскохозяйственные орудия: двигатель в десять лошадиных сил, жнейки, веялки, косилки и тому подобное. В усадьбе был постоянный штат наемных рабочих в семь-восемь человек, в период сельскохозяйственных работ нанималось до семидесяти человек.
Приблизительно в это время Иван Георгиевич познакомился с епископом Херсонским Прокопием (Титовым) и в результате общения с ним стал склоняться мыслию к принятию священного сана.
Во время Первой мировой войны Иван Георгиевич был мобилизован рядовым в действующую армию и направлен в 457-ю пешую Таврическую дружину. Дружина стояла в городе Херсоне в ожидании отправки на фронт. Но вскоре произошла Февральская революция, и Иван Георгиевич был по возрасту освобожден от службы и вернулся в свое имение.
Пришедшая в результате революции советская власть конфисковала имение, оставив Скадовскому и его семье дом и некоторое количество сельскохозяйственного инвентаря, чтобы можно было заниматься хозяйством, но без использования наемного труда. В 1918 году, решив принять сан священника, Иван Георгиевич раздал все свое сельскохозяйственное имущество крестьянам. Епископ Прокопий был в это время в Петрограде, и Иван Георгиевич уехал в Одессу, где митрополит Платон (Рождественский) рукоположил его в сан священника. По рукоположении он получил назначение в Благовещенский женский монастырь, основанный его дедом, но от назначения отказался и был прикомандирован к архиерейской церкви города Херсона. С 1922 по 1925 год отец Иоанн служил третьим священником городского собора; в связи с тем, что собор захватили обновленцы, он перешел в храм при кладбище и служил здесь до 1926 года.
В 1926 году в кладбищенский храм был взят певчий из обновленцев, причем без установленного в то время для этих случаев чина приема. Увидев такое явное пренебрежение к церковным правилам, отец Иоанн ушел из храма и по благословению архиепископа Прокопия стал молиться дома.
В конце 1929 года гонения на Русскую Православную Церковь усилились, и отец Иоанн был арестован. Отвечая на вопросы следователя, священник сказал:
«Я придерживаюсь монархических убеждений и считаю наиболее нормальной формой государственного правления – монархию во главе с помазанником Божиим, но не протестую против других форм правления и принимаю их как волю Божию. Советскую власть считаю властью богоборческую, властью сатанинскою, которая послана людям за их грехи. Всякие мероприятия советской власти, имеющие целью перекроить жизнь на новых началах, я не одобряю и отношусь к ним отрицательно, поскольку они идут вразрез с моей христианской идеологией. Так я отношусь отрицательно к коллективизации, к пятидневке, ликвидации кулачества как класса и тому подобному. Эти свои взгляды я высказывал в частных беседах верующим… За период с 1928 по 1930 год мною было получено из различных источников значительное количество анонимных посланий религиозно-политического характера, в которых трактовался вопрос об отношении к советской власти и ее мероприятиям, касающихся Церкви. В 1926 году я ездил в Москву с целью получить свидание с архиепископом Прокопием. В 1928 году я ездил в Кемь для свидания с архиепископом Прокопием, но неудачно, так как свидания не получил. Моя жена Екатерина Скадовская ездила к архиепископу Прокопию в Обдорск в 1928 году и в 1930 году, чтобы передать ему облачение и посылки. На обратном пути, где-то около Тобольска она была арестована, и я с ней с тех пор больше не виделся».
В 1931 году отец Иоанн был приговорен к пяти годам заключения и отправлен в Вишерские лагеря, где пробыл до февраля 1933 года, когда власти заменили ему концлагерь ссылкой с прикреплением к определенному месту жительства. Так он оказался в городе Камышине Сталинградской области. 1 октября 1934 года отец Иоанн снова был арестован. На допросах он держался мужественно и просто.
Следователь спрашивал:
— Чем вы занимались перед тем как вас арестовали в городе Камышине?
Священник ответил:
— Ничем определенным я не занимался, существовал я на то, что собирал милостыню. Кроме того, мне из Херсона присылали посылки.
— Чем объяснить, что вы, человек со специальным высшим образованием, занялись сбором милостыни, а не попытались поступить на работу, соответствующую вашим знаниям?
— Во-первых, я стар и болен, и работать мне трудно. Во-вторых, поступив на какую-либо ответственную работу, я тем самым должен был бы содействовать утверждению социалистического строя, который враждебен Церкви и в конечном счете преследует задачу ее полного уничтожения.
— Что вы можете сказать по существу предъявленного вам обвинения?
— Мне предъявлено обвинение в ведении контрреволюционной пропаганды, возможно, что я что-либо и говорил несовместимое с лояльным отношением к советской власти, однако делал я это необдуманно и несерьезно. Конкретных случаев я сейчас припомнить не могу. Мои представления об идеальном социально-политическом строе не совпадают с идеями, лежащими в основе советской государственности. Добиваться, однако, осуществления своих идеалов путем политического переворота я не считаю для себя возможным. Тот общественный строй, который я считаю идеальным, возможен только при восстановлении в обществе патриархальных отношений. Между тем, независимо от характера тех политических группировок, которые могли бы прийти к власти в случае политического переворота, возрождения патриархальных отношений не произошло бы, и установившийся строй был бы мне одинаково чужд.
— Что вы имеете в виду под идеальным социально-политическим строем?
— Я имею в виду теократическое государство, то есть строй, при котором во главе общества стоит пользующийся неограниченным авторитетом вождь, представляющий на земле волю Бога и сосредоточивающий в своих руках регулирование всех общественных функций. Из исторических примеров наиболее совершенным, на мой взгляд, является государство древних евреев, с его царями и пророками.
— Как вы относитесь к дореволюционной России?
— Я националист и люблю Россию. Я люблю Россию в том виде, в каком она существовала до революции, с ее мощью и величием, с ее необъятностью, с ее завоеваниями. Происшедшее после революции дробление России, и в частности выделение Украины, Белоруссии и так далее, я рассматриваю как явления политического упадка, тем более печального, что для этого дробления нет никаких оснований. Украинцы и русские всегда составляли единое целое. Украинцы и русские один народ, одна нация, и выделять Украину в какой бы то ни было форме из общего целого нет никаких оснований.
— Как совместить ваше утверждение, что вы убежденный христианин — противник насилия, с вашим заявлением, что вы любите Россию в ее старом виде, с ее завоеваниями, то есть плодами насилия, совершенного над целыми народами?
— Это, конечно, не логично, но я человек, и мне не чужды человеческие слабости. Кроме того, не все территориальные приобретения России должны рассматриваться как факты насилия. К такому, например, акту, как участие в разделе Польши, определение насилия применено быть не может. Польша в ХVIII веке представляла угрозу международному спокойствию, и действия против нее России, Австрии и Пруссии являлись актами самообороны, обеспечивающими общественный порядок в Восточной Европе. Должен сказать, что теперь, когда Польша не представляет угрожающего международному спокойствию фактора, я являюсь сторонником ее независимости. Если я, как русский человек, являюсь противником выделения Украины в особое национальное формирование, то выделение из России Польши после революции я, наоборот, приветствую.
— Говоря, что вы любите дореволюционную Россию, вы как на черты, вызывающие у вас симпатии к ней, указали на обстоятельства в основном внешнего порядка ее международного положения. Что вы можете сказать о внутреннем строе царской России и вашем отношении к нему?
— Лежащую в основе российского монархического строя идею сосредоточения у императора — помазанника Бога неограниченной власти я рассматриваю как идею положительную. В этом смысле дореволюционный строй России близок моим представлениям об идеальном общественном строе, и я являюсь его сторонником. Должен, однако, оговориться: во-первых, если я являюсь сторонником российской монархии, то это не значит, что я сторонник монархии вообще. Я сторонник такой монархии, в которой монарх является именно помазанником Бога. Такие, например, монархии, как бывшая Германская империя или Испанское королевство, где монархи — не помазанники, мне чужды. Во-вторых, являясь сторонником российского монархического строя, я отнюдь не являюсь сторонником тех извращений и искажений лежавшей в его основе идеи, которые имели место на практике. Я имею в виду подчинение государству Церкви, погоню представителей государственной власти за личным благополучием в ущерб благосостоянию масс, падение национального русского духа и так далее. Эти обстоятельства являются следствиями извращений монархического строя, но самой монархической идеи, как таковой, порочить не могут. Строй монархический тут ни при чем. Извращения эти являлись результатом исторического падения нравственности в России, приведшей в конце концов к появлению в России враждебных монархии политических течений и образованию антимонархических партий социал-демократов, социалистов-революционеров и так далее и к свержению монархии революцией.
17 марта 1935 года Особое Совещание при НКВД СССР приговорило архиепископа Прокопия и священника Иоанна Скадовского к пяти годам ссылки в Каракалпакию в город Турткуль, куда они прибыли 7 мая того же года. Поселились они в одном доме. Вскоре к ним приехала жена отца Иоанна, Екатерина Владимировна, отдавшая всю свою жизнь помощи ссыльному духовенству. Два года прожили здесь архиепископ и священник. Они устроили в доме небольшую церковь и часто служили, не отказывая и тем из живших в поселке, кто желал исповедаться или причаститься. И народ потянулся в убогую келью подвижников за мудрым советом и духовным утешением.
Наступило лето 1937 года, когда распоряжением советского правительства все исповедники православия были обречены на смерть. Уполномоченные НКВД стали собирать через осведомителей сведения о ссыльных, вызывая их затем на допросы в качестве «дежурных свидетелей». Один из таких «свидетелей» показал:
«Будучи религиозным, я случайно узнал, что в городе Турткуле по Чимбайской улице в доме № 40 организована молельня, в которой происходит богослужение. В один из воскресных дней в начале августа 1937 года я отправился в эту молельню для того, чтобы прослушать литургию. Прежде чем допустить меня в церковь, священник Скадовский спросил меня, давно ли я говел, и когда я ему ответил, что лет десять тому назад, то на литургию меня не допустил, а предложил в один из ближайших дней прийти на исповедь. Через несколько дней я пришел на исповедь, и Скадовский, допустив меня в молельню, стал меня исповедовать. Во время исповеди Скадовский вел контрреволюционную агитацию... После окончания исповеди в доме, где живут Титов и Скадовский, тут же при молельне, оба они в моем присутствии продолжали вести контрреволюционную агитацию, убеждать меня в том, что единственная законная власть — это монархический строй, что советскую власть признавать не нужно, а надо против нее всячески бороться. В целях того, чтобы их контрреволюционная деятельность не была раскрыта органами советской власти, Титов и Скадовский в присутствии нескольких лиц вести контрреволюцонную агитацию остерегаются и предпочитают обрабатывать верующих в контрреволюционном духе один на один.
Ввиду того, что я, хотя человек и религиозный, но придерживаюсь той группы церковников, которые признают советскую власть, то решил сообщить об этом органам НКВД, что и сделал».
24 августа 1937 года архиепископ Прокопий и священник Иоанн Скадовский были арестованы.
При допросе священника Иоанна Скадовского следователь сказал ему:
— Вы обвиняетесь в том, что вместе с архиереем Титовым организовали в городе Турткуле нелегальную молельню, в которой среди верующего населения проводили контрреволюционную монархическую агитацию; признаете ли в этом себя виновным?
— Нет, не признаю и по существу дела показываю, — отвечал отец Иоанн, — совершал религиозные обряды и богослужения я в своей квартире, причем при богослужении действительно облачался в ризы. При совершении мной богослужения иногда, кроме моей жены и архиерея Титова, присутствовали и посторонние верующие, желавшие помолиться. По просьбе приходивших ко мне верующих я действительно совершал религиозные таинства: исповедь, крещение, служил молебны, панихиды... За отправление этих треб верующие, правда, не всегда платили мне деньги. Даваемые мне верующими деньги я рассматривал не как плату за требы, а как помощь. Контрреволюционной агитации я никогда и нигде не вел.
— Следствием установлено, что при совершении таинства исповеди вы исповедующимся задавали вопросы о том, не примыкали ли они к обновленческому движению, причем, пропагандируя против обновленцев, вы говорили, что одним из основных вопросов разногласий с ними является то обстоятельство, что они признают советскую власть. Признаете ли вы это?
— При совершении таинства исповеди я задавал вопросы о том, не посещали ли они молитвенных учреждений не нашего направления. Никакой пропаганды против обновленцев я не вел и о разногласиях моих с обновленцами среди верующих не рассуждал.
— Зачитываю вам показания свидетельницы, изобличающей вас в том, что вы вели систематическую контрреволюционную монархическую агитацию. Признаете ли вы это?
— Нет, не признаю и заявляю, что контрреволюционной агитации я никогда и нигде не вел.
Через месяц следствие было закончено. Обвинительное заключение гласило: «Прибыв в ссылку в город Турткуль... Титов... и Скадовский... организовали нелегальную молельню, в которой занимались совершением религиозных обрядов и сколачиванием религиозной контрреволюционной группы...»
Еще через месяц, 28 октября, Тройка НКВД приговорила архиепископа Прокопия и священника Иоанна к расстрелу. 23 ноября 1937 года архиепископ Одесский и Херсонский Прокопий (Титов) и священник Иоанн Скадовский были расстреляны и погребены в безвестной общей могиле.
Священномученики Прокопий и Иоанн прославлены в 1996 году Священным Синодом Украинской Православной Церкви, а в августе 2000 года причислены к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви для общецерковного почитания.
############
Тропарь
глас 1
Светильник всесветлый во граде Херсоне явился еси,/ пастырю добрый, священномучениче Прокопие./ Любовь и милосердие в сердцах верных насаждая,/ твердо стояти во исповедании веры Православныя призывал еси./ Темже со пресвитером Иоанном за Христа пострадал еси,/ и ныне купно с ним на небеси престолу Божию предстоя,/ моли Милостиваго Бога/ отечество наше в Православии и благочестии утвердити,/ мир Церкви даровати/ и душам нашим велию милость.
Кондак
глас 4
Во святителях благочестно пожив, и мучения путь прошед, безбожия силу побеждая, поборник быв Херсонстей пастве, богомудре. Темже тя почитающе, тако вопием ти: от бед избави нас присно твоими мольбами, отче священномучениче Прокопие.
Молитва
О, преславный священномучениче Прокопие, страстотерпче непреодоленный, Архиерею Божий и о Церкви Херсонстей ходатаю! Призри на моление нас, почитающих святую память твою и испроси нам у Христа Бога прощения грехов наших, да не до конца прогневается на нас Господь: согрешихом бо и недостойнии явихомся милосердия Божия. Моли о нас Господа, да ниспослет мир на грады и веси наша, да избавит нас от нашествия иноплеменников, междоусобныя брани и всяких раздоров, и нестроений. Утверди, священномучениче всеблаженне, веру и благочестие во всех нас, и да избавит нас Господь от ересей, расколов и всякаго суеверия. О милостивый наш предстателю! Молися за ны ко Господу, да сохранит нас от глада и всяких болезней, и да подаст вся на потребу человеком полезная. Наипаче же да сподобимся молитвами твоими Небеснаго Царствия Христа Бога нашего, Емуже честь и поклонение подобает со Безначальным Его Отцем и Пресвятым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
